ПАНИ ТВАРДОВСКА
баллада Адама Мицкевича
Носогрейки хлопцы курят,
Пьют в дыму, едят в дыму,
Пляшут, свищут, балагурят
И орут на всю корчму.
На скамейке пан Твардовский
Развалился, как паша.
Служит весь синклит бесовский
Колдуну. Гуляй, душа!
Он солдату-забияке,
Что с любым подраться рад,
Погрозил лишь пальцем в драке –
И, как мышь, притих солдат.
Он судье подбросил в шапку
Злотый адского литья –
И, как пес, на задних лапках
Перед ним стоит судья.
Загулявшего портняжку
(Пропил тот штаны давно)
Щелкнул в нос, подставил чашку –
И рекой течет вино.
Ровно чарку гданской старки –
Крепкой водки, первый сорт! –
Нацедил, хлебнул из чарки,
Глядь туда – а в чарке черт.
Щеплый черт одет, как стражник –
В рваный плащ и сапоги.
Знать, нечистый не из важных:
Так, из адской мелюзги.
Вылез черт, собачьим когтем
Почесал сопливый нос,
Вырос на два – на три локтя,
Кашлянул и произнес:
"Ты, мосьпан, забыл, похоже,
Меж интрижек и пиров
Договор на бычьей коже,
Что твоя скрепила кровь.
Ведь, согласно договору,
Ты алхимию постиг,
Выполнял весь ад без спору
Сотни прихотей твоих.
И, как там писалось ниже,
Прямоту в делах любя,
Мы в Варшаве и в Париже
Все старались для тебя.
Вспомни ж, пунктами какими
Договор кончался наш:
Если мы сойдемся в Риме –
Там ты душу нам отдашь.
Пробил час... Ясновельможный!
Ты попался, старый плут.
Посмотри, неосторожный:
Ведь харчевню "Рим" зовут".
Огляделся пан Твардовский –
Да, над дверью надпись "Рим".
Только шляхтич не таковский,
Чтоб отдаться в руки им.
"Что ж! – сказал, усмешку пряча. –
Помирать, так помирать.
Перед смертью три задачи
Вправе я тебе задать:
Здесь, в корчме, над самым входом
Видишь медного коня?
Оседлай-ка мимоходом
Эту лошадь для меня.
Конь-то будет из упрямых!
Свей мне плетку из песка
Да построй высокий замок
Вон у этого леска.
Вместо дерева – орехи
В пятистенный сруб свяжи,
Зерна мака вместо стрехи
Аккуратно положи.
Да забей в орешек каждый
Три дюймовые гвоздя...
Я дворец такой однажды
Видел, по миру бродя".
Что поделать с окаянным?
Исхитрился ведь, шельмец:
Миг прошел – и перед паном
Конь храпит, стоит дворец.
"Тьфу ты, пропасть! Экий, право,
Прыткий бес!.. А всё ж постой:
Окунись-ка, пане дьявол,
В пузырек с святой водой".
Бедный черт испуган насмерть,
Вытирает лапкой пот.
"У меня, – он стонет, – насморк,
От воды меня несет".
Лях решил: "Уж не избег ли
Я напасти? Струсил бес!"
Но, муштру прошедший в пекле,
В склянку черт, кряхтя, полез.
Вылез. "Ну, – кричит, – вот баня!
Фу! Поддал ты пару мне!
Марш теперь, вельможный пане,
На расправу к сатане!"
"Не спеши! Помедли малость! –
Черту шляхтич говорит. –
Дельце тут еще осталось,
Сладишь с ним – мой козырь бит.
Слышишь – визг несется с луга?
Дело кончится к тому,
Что сейчас моя супруга
К нам пожалует в корчму.
Я с большой охотой, право,
Спрячусь в ад на два-три дня,
Коль возьмешься ты, лукавый,
Заменять при ней меня.
Будь ей, бесе, вместо няни,
Угождай, войди в фавор,
А прогневается пани –
Расторгаем договор".
Черт на пани только глянул,
Грозный голос услыхал –
К двери в ужасе отпрянул,
По корчме метаться стал.
"Что ж ты мечешься без толку?
К делу, бес! Без дураков!.."
Черт согнулся, юркнул в щелку,
Запищал – и был таков.